Говорят, пьяная женщина трудно себя контролирует. И это, безусловно, так, особенно учитывая малую сопротивляемость алкоголю, присущую большинству особей женского пола. Особо предприимчивые мужчины обычно не упускают случая воспользоваться этой уязвимостью в своих целях, считая, что пьяненькая девушка — это большая удача и лёгкая добыча. Но наивные не наученные жизнью юноши даже не подозревают о том, какую на самом деле опасность представляет собой дама, влившаяся в себя почти литр не совсем добротного виски. Ведь контролировать прекрасная леди перестаёт не только свои поступки, но и слова, становясь до отвратительного общительной. А если эта леди ещё и не отличается мягкостью нрава и изящностью формулировок, зато отлично бьёт с правой, её вообще лучше обходить за версту.
Бармен об этом, судя по всему, догадывался, потому как уже второй час старательно избегал любых разговоров с сидящей за стойкой Хелен. То ли она не выглядела в его глазах интересным собеседником, то ли он боялся случайным словом огорчить или разозлить и без того буйную девушку, но бармен чётко придерживался стратегии игнорирования, периодически расщедриваясь на согласные кивки или задумчивое мычание. МакКорриган в свою очередь, не будь дурой, поняла, что слова её уходя в пустоту, а потому ещё час назад перестала изливать душу, переключившись на пустую болтовню и рассуждения о том, как славное Шотландское Королевство давно бы уже скинуло с себя владычество «проклятых англичашек», да только как-то влом.
—… Пошли они к нам свою трижды клятую армию, мы бы попросту передушили их всех сраными шарфами… Они привыкли покупать их в Эдинбурге как сувенир, но даже не догадываются о том, какую опасность представляет эта разноцветная тёплая тряпочка в руках настоящего шотландца, — воодушевлённо объясняла Хелен, опрокидывая в себя очередную партию низкосортного виски. О его качестве она перестала возмущаться рюмки эдак после шестой. Держалась до последнего, что называется.
Однако это не мешало ей вновь и вновь возвращаться к излюбленной теме, попеременно восхваляя то национальный напиток, то излюбленные шарфы, подобных которым по её уверению не было нигде.
— А наш виски. Они хлещут его, как воду, как я сейчас эту дрянь... Потому что это не настоящий виски, это помои, ты помнишь, да?... Так вот, наш виски. Мы можем утопить их в этом, заливать в глотки каждому англичанину и спрашивать, нравится ли ему выкачивать его у нас, как его деды высасывали последние соки из колоний… И слушать, как они захлёбываются в собственном могуществе… Наплескай мне ещё.
Облокотившись на барную стойку, Хелен упёрлась кулаком в щёку и скучающим взглядом принялась наблюдать за механическими действиями бармена, которые он выполнял совершенно автоматически. Без души, что называется. Даже подобные совершенно абсурдные разговоры Хелен не добавляли этому уже довольно пожилому мужчине живости во взгляде. «Какое же это всё унылое дерьмо».
— А, впрочем, забудь, — махнула рукой МакКорриган, пододвигая к себе услужливо поданый стакан. — Никто не будет никому ничего заливать, никакая война не начнётся и никто ни от чьей зависимости не избавится. Я просто хотела тебя развеселить, а то ты хмурый какой-то, как англичанин на своём разхреначенном баркасе, ха… Но тебе, похоже, тоже это всё надоело, — поднеся стакан к губам, Хелен издала усталый вздох и уже совсем тихо добавила, — всем нам тут уже это дерьмо надоело.
Отработанным жестом запрокинув стакан и осушив его практически полностью, Хелен со звоном поставила его на деревянную столешницу, едва удержавшись от того, чтобы разбить стеклянную тару об стену. Тишина, царящая в этом заведении, начинала действовать девушке на нервы. В последнее время дела её катились к чёртовой матери: она вкалывала на работе и пыталась выкроить время для тренировок, подолгу уходила из дома, выбираясь на ночные прогулки, а брат всё это время сидел в одиночестве дома. И хотя в глазах мальчишки отражалось бесконечное понимание и искреннее прощение, Хелен не переставала ненавидеть себя за то, что не может уделять Фитцпатрику внимание, которого он заслуживает. Она хотела отдать ему себя всю без остатка, хотела быть всегда рядом, но вместо этого разносила пиво жирным озабоченным мужикам в попытках заработать, а потом подолгу гуляла на улице, проветривая голову и убеждая себя в том, что все её старания обязательно окупятся. Она хотела жить полной жизнью, но в последнее время с этим всё никак не получалось. Ей необходима была какая-нибудь отдушина, что-нибудь, что вырвет её из этой рутины, но даже чёртов шаманский оракул молчал, не сообщая о грядущем сражении. Всё было как-то некстати.
Тяжело выдохнув, сгорбившаяся Хелен услышала рядом с собой чьё-то глубокое протяжное грудное рычание и, повернувшись, обнаружила сидящего справа от неё Хольбана, пристально уставившегося на свою шаманку.
— Знаю, старик, я что-то совсем раскисла, — с усмешкой тихо ответила МакКорриган, приметив момент, когда бармен ушёл куда-то в подсобку.
Ободрительное рычание хранителя всегда действовало безотказно, и лев, кажется, прознал это, тряхнув гривой и издав ещё пару таких же глубоких звуков.
— Дай мне поныть в конце-то концов, — кисло улыбнулась Хелен, наклонив голову так, словно она прислонилась к крупной морде белоснежного зверя. Хольбану этот жест пришёлся по нраву, поэтому он не стал протестующе отстраняться, а прикрыл глаза и тихо-тихо заурчал.
Подобная терапия, состоящая из рычания различной тональности, оказывалась в разы эффективнее любых слов. И дело было не в том, что Хелен испытывала какую-то особую слабость к подобного рода бархатным звукам. Вернее, не только в этом. Суть была в духовной связи, существующей между ней и Хольбаном, и в том, как эта связь помогала им чувствовать эмоции друг друга, сглаживая нервозность и разделяя боль друг друга. Никакие возвышенные слова не могли заменить ощущения того, что твои чувства понимают и разделяют. Ощущения того, что, даже если ты напьёшься в каком-то захудалом баре, ты всё равно не останешься наедине с этим миром, готовым  в любой момент сломать тебя пополам.
Почувствовав себя несколько лучше и даже приободрившись, Хелен перевела взгляд на других немногочисленных посетителей бара и приметила сидящего практически рядом с ней мужчину, который заинтересованно рассматривал её льва в компании ужасающего фиолетового нечта, витающего подле него. Девушка и раньше видела этого мужчину зрелого возраста, но не придавала значения его присутствию. «Выходит, он шаман», — сощурившись, поняла Хелен, и вернулась к созерцанию недопитого виски. — «Кто бы мог подумать, что я встречу здесь кого-то вроде него».
Углубившись в свои нетрезвые размышления, Хелен принялась сидеть молча и лишь изредка с её стороны слышались звуки ёрзания на высоком барном стуле. Периодически поглядывая на шамана, девушка в целом не проявляла былой активности, перейдя в некую медитативную стадию. Успокоилась — и слава Богу. Однако нарушить это спокойствие было очень легко: хватило бы одного неосторожного жеста или слова.  И, словно по закону подлости, человек, решивший разбудить лихо, вскоре нашёлся.
— Бармеееееееееееееееен, налей-ка нам с ребятами чего покрепче. Для задора! —  с громким гоготом прокричал кто-то над Хелен, бесцеремонно плюхнув свою ладонь ей на плечо. — Чего грустные сидите, ребята? А? Красавица, обидел кто? Вот этот здоровяк, да? Ну, не обижайся на него. Пойдём с нами. Мы вас помирим.
Полным холодного презрения взглядом окинув сначала ладонь, а после и её обладателя, Хелен перевела взгляд на шамана, который также оказался жертвой этой всеобъемлющей общительности, и кивнула ему на нарушителя их спокойствия. В её понимании, они сейчас просто обязаны были стать союзниками, чтобы вышвырнуть из бара эту шваль вместе с остальной честной компанией, шумящей за их спинами.
— Катись-ка ты к чёрту, сладкий, — угрожающе вкрадчиво произнесла Хелен, с силой сжав рукой чужое запястье, — пока хребет не сломала.

Остановить полёт одного стула Хелен успела, с силой пнув ногой нападавшего и с какой-то детской обидой вырвав у него стул. Моё, мол, положь, где было́. Но едва ножки спасённого предмета интерьера коснулись пола, как позади шаманки мелькнула ещё одну тень и, заметив её краем глаза, девушка резко пригнулась, пропуская пролетающий над её головой деревянный табурет. Угодил тот прямиком в барную стойку, едва не задев сидевшего за ней шамана и, кажется, наконец расшевелив его.
— Иди-ка, пообщайся с тем парнем!
Наподдав грозе стульев под зад для ускорения, Хелен отправила его прямиком навстречу вставшему со своего места шаману. И хотя за дальнейшим их общением она не следила, во время очередного разворота она позднее успела заметить знакомое нокаутированное тело.
Вступить в бой, даже такой хаотичный и неэлегантный, было приятно. Как известно, физические нагрузки здорово избавляют от стресса и порой являются спасением для таких импульсивных личностей, как Хелен. И хотя раньше с любыми упражнениями и тренировками у неё ассоциировались лишь боль и испытания, став сильнее, она начала видеть в них ключ к победе. В битве шаманов побеждает не одна лишь физическая мощь, но и духовная сила. Энергия духа, фурьеку, берётся не только и не столько из мучительного напряжения тела, сколько из испытания воли, проходя которое через физические нагрузки шаман становится сильнее. Лишь поняв и приняв эту истину, Хелен начала расти как шаман.
В обычной пьяной драке ей не нужно было сталкиваться в противоборстве с другими шаманами. По крайней мере, сейчас. Поэтому МакКорриган чувствовала своё явное преимущество по сравнению с пьяными буянами, чьи тренировки уж точно не подразумевали суровых шаманских испытаний. После той жестокой школы шаманов, которую она прошла дома, Хелен была уверена в том, что любого человека сможет уложить на лопатки без особого труда. И не то, чтобы она была благодарна сумасбродной родне за эти уроки. Но они ей по крайней мере пригодились.
— Нам лучше держаться вместе, пока это дерьмо не закончится.
— А мы уж и не надеялись, — со смешком  ответила Хелен.
Несмотря на то, что в бою её тяга к непрерывному и долгому трёпу испарилась, уступив место коротким фразам и резким ударам, алкоголь ещё плескался в её крови, активно пытаясь влиять на сознание Хелен. И как бы Хольбан ни старался нейтрализовать его влияние, некоторые его капли всё же просачивались, из-за чего девушка оставалась навеселе. Настроение её улучшалось буквально с каждым поваленным на пол телом, так что Хелен и думать забыла о пьяной меланхолии, охватившей её пару часов назад. Оставалось только надеяться на то, что с разрывом Единения эффект не исчезнет.
Наткнувшись случайно на кого-то из подвернувшихся парней из числа тех немногих, кто ещё стоял на ногах, МакКорриган даже в порыве игривости не стала сразу нанесла ему удар, а сначала схватила одной рукой за щёки, сдавив их с такой силой, что скулы несчастного наверняка свело, словно его зажали плоскогубцами.
— У тебя счастливый билет, — с задорной улыбкой сообщила девушка, — ты можешь ещё успеть убраться отсюда, если разожмёшь мои пальцы.
Конечно, пытать молодого парня у Хелен не было никакого желания. В конце концов, она же не зверь. Ну, в данный момент — фигурально. Но подшутить над ним, заставив отчаянно вырываться из столь нелепого «бабушкиного» захвата, она была не прочь. Жаль только, что невинную шутку так резко прервал чужой разговор, услышав который, МакКорриган обернулась на голоса. Надо сказать, револьвер её пыл охладил не сразу, тем более когда один из незнакомцев начал наступать на его хозяина, тем самым невольно загородив шаманку от оружейного дула. А вот дробовик, возникший в руках, казалось бы, невзрачного бармена, оказал гораздо более действенный эффект на Хелен. Пожалуй, из области попадания дроби она бы смогла выйти без труда, особенно находясь дальше всех от вооружённого старика. Но провоцировать его на кровавую баню как-то… Не хотелось. Поэтому Хелен, воспользовавшись тем, что на неё не обращают внимания, под шумок выпустила паренька из своей стальной хватки, наступив ему каблуком на ногу и зарядив коленом в пах. Чтобы, высвободившись, парень рухнул на пол и не вздумал бежать и доносить всей улице о произошедшем.
Участия в разговоре Хелен не принимала, чувствуя себя каким-то подсобником одного из членов чикагской мафии. Вот он разбирается с доном, а вот они перекидываются такими фразами, словно снимаются в триллере, а не разгребают последствия барной потасовки. 
— …И даже твоя красотка ни в какое сравнение не идёт с цыпочками, которые таращились на него во все стволы.
«О-хо-хо!» — чуть ли не в голос воскликнула Хелен. — «Поосторожнее, мачо, мне тут от твоего жара чуть лицо не обожгло». Удержаться от того, чтобы предупредительно крикнуть: «Ещё одна такая фраза, и я завалю тебя на лопатки!» было тяжело. Пожалуй, МакКорриган сдерживало только то, что подобные грязные намёки в данной ситуации были бы совершенно лишними. А, ну и то, что в жизнь свои угрозы она бы вряд ли сейчас воплотила, а разочаровывать такого мастера красноречия совершенно не хотелось.
Ощущение того, что они с сидевшим ранее подле неё шаманом выглядели теперь как члены банды, предводитель которой в данный момент вёл переговоры, с каждой минутой всё усиливалось, и апогея своего достигло на фразе:
— Идём, нам тут больше не рады.
Хелен даже не знала, чем на это можно было возразить. Да и нужно ли было спорить? Здесь ей и впрямь больше делать нечего: пить она больше не будет, дозу морального удовлетворения она уже получила, а перспектива возможной встречи с полицией совершенно её не радовала. Поэтому, решив, что слова новоиспечённого «предводителя» не лишены истины, Хелен достала из внутреннего кармана своего чёрного жакета несколько купюр, в сумме составляющих 20 долларов, и, зажав между двумя пальцами — указательным и средним, — продемонстрировала бармену. Мол, это не оружие, всё нормально, стрелять не нужно. Следом за этим жестом девушка неспешно подошла к пострадавшей барной стойке и положила деньги в качестве платы за выпитый виски, считая своим долгом, несмотря на обстоятельства, заплатить хозяину за дерьмовый напиток и терпение.
Уже на выходе из бара Хелен открыла было дверь, чтобы выйти на улицу, но не удержалась от маленькой подлости и наступила каблуком на ладонь одного из валявшихся мужчин. Этот нахал посмел в пылу битвы ухватить шаманку за её драгоценные волосы, а подобное варварство она никогда не прощала. И только потом, свершив свою маленькую расплату, МакКорриган со спокойно душой вышла на улицу, прошагав пару метров по тротуару и довольно хрустнув когтями в процессе потягивания. Вместе с этим на свет вышел и Хольбан, сев рядом со своей шаманкой и принявшись вылизывать свои когти, словно после отменной трапезы. Отходить от своей подопечной в присутствии незнакомцев, минуту назад раздававших направо и налево разящие удары, огромный лев, очевидно, не хотел.
— Давненько я не видела, чтобы на кого-то так накидывались. За что они тебя? — обратилась Хелен к мужчине, появление которого и послужило причиной потасовки.

— Меня зовут Хан Паудер, можно просто Хан.
Удержаться от того, чтобы выпалить «Хан Соло?» помешало только то, что мужчина уже назвал свою настоящую фамилию. «На Форда он, конечно, похож мало, но что-то общее с его героем определённо есть», — хихикнула про себя Хелен. — «Такой же обаятельный мерзавец».
— Приятно познакомиться, господа, — кивнула девушка, когда её собеседники представились.
Краем глаза она заметила, что Хан оказался единственным, кто не представил своего духа. «Уж не украл ли он оракул?» — промелькнуло у МакКорриган в голове. Однако развивать эту мысль она не стала. Не время и не место было вскрывать подобные темы, тем более когда Хан, кажется, готов был поделиться с ними историей о том самом нагоняющем на других ужас шамане, молва о котором дошла даже до Хелен.
Чем больше тайн загадочного происхождения Хао раскрывал Паудер, тем отчётливее девушка понимала, что уже слышала это где-то. Ну, конечно. Одна из многочисленных родительских лекций, которую Хелен предпочла напрочь забыть, как и все предыдущие. Кто бы мог подумать, что хотя бы раз за 20 лет они рассказали ей что-то дельное. «Значит, тот, кто нагонял страх на шаманов тысячи лет назад здесь, на Турнире? Дерьмо». Да, МакКорриган всё же была известна эта история. Её семье — потомственным шаманам с густым деревом родословной, отдельные ветви которой берут своё начало ещё со времён того самого «знаменального» Турнира — знание это досталось от предков, которые пронесли эту историю через ткань времени. Чтобы их потомки, которым в будущем, возможно, вновь придётся столкнуться с Хао, были к этому готовы.
«Чёрт возьми, да разве можно к этому приготовиться?» — вспылила девушка. Свои шансы она оценивала вполне здраво. И прекрасно знала, что, несмотря на годы безумных изнурительных тренировок, она всё равно не дотягивает по уровню до шамана, который вернулся с того света дважды. Так не разумнее было бы просто не лезть в это дело, оставаясь в стороне от событий и наслаждаясь жизнью?
Ха-ха, ну уж нет. Хелен пришла на Турнир воевать. И хотя её сюда отправили против воли, сдаваться без борьбы она не собирается. «Что ты там говорила, мать? “Исполни своё предназначение”? Что ж, вот оно».
— Если всё действительно так ужасно, как рассказывали мне, и как говоришь ты, то эту старую развалину нужно вышвырнуть с этого Турнира, как и с двух предыдущих, — засунув руки в карманы, заявила Хелен. — Этому миру нужен король, а не кровожадный маньяк.
Заметив, что компания уже дошла до места назначения, МакКорриган первой зашла за угол в узкую тёмную подворотню, откуда выкатила оставленный там мотоцикл. Конечно, бросать его так далеко от места дислокации было небезопасно, но едва ли у кого-то среди ночи возникло бы желание заходить так глубоко в непроглядную тьму. Несуществующих опасностей люди бояться куда больше, чем шаманы.
— Пожалуй, меня это заинтересовало, — произнесла девушка, выкатив относительно нового двухколёсного синего коня марки Honda на дорогу. — Нужно будет побольше разузнать об этом… Хао, — сказала она больше для себя, чем для Лютера и Хана.
Перекинув ногу через сидение мотоцикла, Хелен заняла своё законное место водителя, положив одну руку на руль. Пожалуй, пора было прощаться.
— В любом случае, было приятно вместе с вами набить плохим парням морды, — повернув ключ в замке зажигания и переключившись на нейтральную передачу, девушка завела мотоцикл. Но, прежде чем уехать, она обратилась к Хану, кивнув на место позади себя, — подвезти?

Отредактировано Helen McKorrigan (25-01-2016 10:46:51)