Музыкальное сопровождение
Черные, как смоль, тучи нависли над когда-то самым преступном во всем США городе Чикаго. В нем уже который десяток лет орудует ставший легендарным и плотно закрепившийся в городском фольклоре убийца, прозванный самыми странными, самыми причудливыми именами, но, как всегда, ни одними из подходящих ему в действительности. Но «Джона Доу» он очень любил. Было в этом имени нечто символичное и притягивающее. Так он считал, Винсент Валентайн, когда в очередной раз смотрел криминальные сводки, в которых изредка рассказывалось о его убийствах. Самое забавное было в том, что личность его давно была идентифицирована полицейскими, но, однако, так никем публично и не разглашена. В нынешнее время трудно скрыться от кого-то, кто имеет все эти модные и полезные современные гаджеты, однако мир духов всегда являлся и, пожалуй, будет являться тем самым грузом, который всегда будет склонять чашу весов в сторону шамана. На протяжении всей своей деятельности пользуясь способностями своих духов, Винсент не раз уходил от самых хорошо экипированных войск. Сталкивался с ФБР, с другими структурами. Порой среди них попадались шаманы, но те были слишком слабы, чтобы противостоять бывалому убийце, да еще и тому, которого увидеть чертовски тяжело.
Со временем личность Винсента, так и не нашедшая покоя, истлела в одиночестве. Ему уже 45, у него нет цели в жизни, но по своей природе усердно борющийся за свою жизнь мужчина никак не хотел прекращать заниматься тем, что всегда отталкивало от него то, о чем он так мечтал раньше. В последнее время он даже стал оставлять в местах убийств какие-то следы, подсказки о том, кем станет его будущая жертва, даже во сколько это произойдет. Он знал, что недавно в местный участок перевелся один детектив-энтузиаст, чей послужной список никогда не имел нераскрытых дел, никогда не имел застоев и каких-либо ошибок. Суровый парень, родом из Англии. Точно Шерлок Холмс.

Трупный воздух полностью пропитал каждую вещь в этой комнате. «Эврика» к следователю пришла слишком поздно.
— Еще одна… снова он, — снятые отпечатки пальцев выдали в убийце Джона Доу.
Шестидесятилетний мужчина гнил в своей комнате уже вторую неделю. Руки и ноги его были прибиты к стене, напротив которой висел включенный плазменный телевизор. Сняв его, можно было бы увидеть нарисованную кровью Антуанетты Беневолент надпись, гласящую:

Проклятой пятницей, ночью поздней, я сказал тебе:
«Поцелуй меня. Ты прекрасна, крошка Полли.
Это наши последние дни на Земле».
Я открыл свой бумажник, и он был полон твоей крови.

— Не желаете еще кофе? — она мило улыбнулась мужчине в черном, устало и угрюмо сидящем у стойки и смотрящем на опустошенную чашку.
Прекрасная девушка лет двадцати четырех. Учится в университете, вечером подрабатывает в этой забегаловке. Готовит прекрасные блинчики и варит такой же прекрасный черный кофе. Любит животных, собственно, потому и учится на ветеринара. У нее в кошельке есть парочка забавных фотографий с ее питомцами, старым псом Джуниором и котенком Олдером. Выжидала ли она дня, когда Джуниор состарится или же нет, оставалось загадкой, впрочем, как и то, почему у нее до сих пор за свою жизнь не было ни одного парня.
— Да, пожалуйста, — Валентайн поднял свою голову, чтобы выдать добродушную улыбку, но и сам прочувствовал, как она вяло, угрюмо и весьма неудачно выглядит.
— Может, будь вы в более хорошем настроении, я бы и могла с вами пококетничать, Винсент, — обидчиво надулась она, хотя и обрадовалась тому, что мужчина постарался быть с ней каким-никаким, но дружелюбным.
«И впрямь милая девушка. Ты правда хочешь этого, Винсент?» — и почему-то ком в горле выступил только сейчас.
Нет, так он только думал. Он, этот ком, выступал уже пятнадцать лет, уже пятнадцать долгих лет. С того момента, как однажды понял, что убивает потому, что одинок, что не хватает тепла, что не хватает поддержки. И горче становилось из-за того, что долгие годы скрывал это под маской освобождения, стараясь эгоизм выдать за альтруизм. Хуже всего стало, когда от него отвернулись и самые слабые, но самые добрые духи. Хуже всего стало, когда ненавистных голосов не осталось. И Винсент остался в тишине. И искал покоя в шуме. В шуме кричащих от боли людей.
Валентайн всегда думал о том, что не хочет убивать, что не хочет лишать кого-то счастья. И все эти размышления, подобно волнам, разбивались о скалы, на которых было выгравировано счастье его собственное. Он делал это для себя. Он искренне радовался, когда ему давали частичку желанного тепла.
— В следующий раз обязательно постараюсь улыбнуться от всей души, раз уж тебе так хочется позаботиться обо мне, Аннет, — кивнул мужчина, смотря на то, как чаша медленно заполняется вновь приготовленным кофе.
За такой напиток можно было бы и умереть. И за такую девушку. Но как и все вокруг, подобное имело свойство заканчиваться. И Винсент прекрасно это понимал. Он берет свой заказ и медленно опустошает его. Затем оставляет деньги на стойке, рядом со своей чашкой, встает и, не прощаясь, отправляется на выход из здания.

— Хорошо-хорошо! Я быстро! — девушка внезапно выбегает из заведения общепита и, укрывшись зонтиком, на каблуках стремглав отправляется куда-то вдоль по улице.
Валентайн, стоящий у переулка и мокнущий под дождем, понимает, что она бежит домой.
«Но еще ведь так рано, Аннет. Не заставляй меня это делать сейчас. Аннет…» Он достает из-за плаща свой нож-бабочку и устремляется за жертвой, скрываясь под невидимым покровом бабочек, не сильно работающим из-за того, что переливающийся с местностью его силуэт постоянно встречался с разбивающимися об него каплями. Но ночью это помехой и не являлось.
Она бежит, куда-то торопясь. Бабочки медленно сопровождают Винсента, пока в какой-то момент быстро не устремляются за жертвой. Сверхдуша вцепляется ей в ногу и прикладывает все усилия, чтобы девушка осталась на месте. К несчастью, произошло это в момент шага, и теперь она с молчаливым испугом падала вниз, на тротуар. И мужчина «по воле случая» непременно ловит ее.
— Ох!.. Винсент?.. Ты что здесь делаешь в такую погоду? — она укоризненно на него посмотрела, когда он наконец помог ей выбраться из его объятий и встать на землю. — И почему без зонта? Простудиться захотел?
«Она так добра». От ее надоедливых вопросов ему всегда хотелось улыбнуться. Когда в последний раз такое было, чтобы о нем так по-доброму заботились? «Было бы так глупо расставаться с ней, Винсент, так глупо. Но ты решителен, Винсент, ты справишься». Его рука медленно выглядывает из-под кармана, где он спрятал на какое-то время нож.
— А… не хотите зайти ко мне? Я спешу, а вы весь промокли… Мне нужно... Я забыла там…
— Конечно, — не дал он ей договорить.
Из-за переулка зашумел вой сирены. Наверное, это детектив Дител, о котором говорили по рации местные офицеры.
— Вы опоздали, детектив… — тихо произнес мужчина.
— Что, простите?
— Нет, ничего, идемте, — кивнул он.
«Успеете ли вы? Удивите ли вы меня? Станете ли вы тем, кем должны быть? Тем, кто должен предотвращать убийства, а не тем, кто призван искать виновного после содеянного?»
Они завернули в переулок, через который можно было быстрее добраться до ее дома. С ним Антуанетте нисколько не страшно.